Утро, как обычно, началось в девять часов.

Остатков кофе хватило на пару кружек. Надо купить еще.

Пока размышляла о предстоящей поездке в магазин, заметила, что у Донны между пальцами выросла чрезвычайно длинная шерсть. Все попытки сфотографировать лапы Донна пресекала, стыдливо пряча заросшие пальцы под себя, в конце концов от смущения она спряталась в угол.

Морду снимать дает, а ноги — нет, зараза мохнатая. Интимная зона, видите ли.

В фотоаппарате села батарейка, так что, утренних портретов коз нет, кроме одного.

Пока неспешно работала, фотик подзарядился. В обед поехала выгуливать собак по северным увалам.

Деревни условно жилые — один-два человека зимуют.

Вроде бы, дорога рядом, но, чтобы добраться до самих деревень, нужно преодолеть крутые спуски и подъемы. Зимой непролазный снег, летом скользкая глина и глубокие тракторные колеи.

Красивейшие места.

Земля по берегам Сухоны расхватана расторопными гражданами, и, при объективно низкой плотности населения, свободный участок найти сложно.

Ручей в овраге на зиму перемерзает.

Собакам дела нет до красот, была бы дорога, по которой можно нестись сломя голову.

После прогулки топаю в хлев, кормить козью молодежь молоком.

Влага конденсируется на двери и замерзает.

Раз в неделю сбиваю лед топором.

Обрезала копыта козлу и Пенке.

Заодно принесла сено на вечер. Сено храню в старой поликарбонатной теплице. В этом году оно быстро съедается.

На улице есть два резервных рулона. До травы должно хватить.

В этом сугробе рулон сена.

На днях обнаружила следы у дальней двери хлева. Сейчас они присыпаны снегом. Какая-то мелкая тварь ходит, или незнакомая собачка, или лиса. Из-за этой неустановленной твари заднюю дверь хлева запираю, а раньше часто оставляла ее на день приоткрытой.