Дмитриевна клиентке с рынка:
— Галя, купи тёлку. Купи, тебе понравится. Она такая же красивая, как ты.

Обваливаем мясо, приходит шофер Коля, начинает рассказывать:
— Утром с мужиками грузили шифер в ГАЗик, раскопали крысиное гнездо. Крыса кинулась на крановщика, по сапогу пробежала. Огромная.
Я: — а если бы в штанину залезла и укусила?
Дмитриевна: — Да, Коля, если откусит чего, что делать будешь?
Коля смотрит на нас и на мясо.
— Что-что, мясо буду теребить.
Читать дальше…

— У вас огнетушитель есть?
— Нет
— А если пожар?
— А мы просто убежим

— Я участковый (ФИО), поступило заявление, что вы на соседний участок сливаете что-то через дыру в заборе
— Не, через эту дыру рабочие мясо воруют
Читать дальше…

Поднял боженька в полчетвертого утра, а зачем поднял, не сказал. Просто, мол, на тебе, девка, плюсом четыре часа к жизни.

Полежала, побродила, в интернете порылась, в окно посмотрела на желтую птичку, кобеля на место прицепила, наконец, вспомнила, что мне сегодня надо машину ремонтировать. Как раз дождь закончился.

Надо так надо. Надо переднее колесо поставить назад, а на место переднего новое из шиномонтажа приладить.

Делаю, как надо. Комары жрут, кулики свистят. Пришел хрячуня, муж чуни, хрюкнул пару раз, мол, есть что пожрать? Ушел.

Поменяла колеса, поставила на место батарейку, завела машину. Проехалась вокруг деревни. Бензобак пустой, надо утром бензина купить.

Можно уже спать обратно?

За стеной офис аффилированной фирмочки нашего холдинга. Небольшая сеть сельских магазинов.

У них сейчас все плохо: народ идет в торговые сети, выручка падает, долги перед поставщиками растут.

Виноватыми выбрали нас, мол, не даем, чего хотят, торговля в упадке, а самая во всем виноватая Дмитриевна, потому что она мясо конкурентам продает.

Директор на это дело посмотрел, сказал — давать всё, что хотят. И я даю. Мяса полторы тонны возьмете? — Не возьмем. Ног говяжьих полтонны возьмете? — Не возьмем. Печени 15 кг возьмете? 3 кг возьмем, больше не надо. Ну и так далее по списку. Потом вспоминают про директора и нехотя берут что-нибудь.

А директор нам отпускные цены на мясо и субпродукты поднял почти до магазинной розницы, и часть оптовиков ушла. Хорошо, если не насовсем.

Полтонны говяжьих ног так и лежит на складе. Но не из-за соседей, а потому что не сезон для холодцов.

Обвалка это отделения мяса от костей.

СХП, где я работаю, заключает контракты с детскими садами и школами на поставку отрубов. Отрубы получаются в процессе обвалки. Цена на отрубы выше, чем на мясо в полутушах и четвертях, потому и.

Обвальщик должен выполнять всю работу сам, но за ним надо присматривать, во-первых, чтобы не накосячил, и, во-вторых, чтобы кусок мяса не спёр. Вместе с обвальщиком всегда находится кто-нибудь из мастеров. Просто так стоять и смотреть, как другой человек работает, скучно и непродуктивно, и мастер берет в руки нож и тоже занимается обвалкой.

Мясо холодное, его температура близка к нулю, так положено. Обвальщик Андрюша (был когда-то такой) имел моду работать в жутко грязных х/б перчатках, я его заставляла надевать чистые, которые быстро пачкались, не знаю, что он в них делал кроме обвалки, видимо, пачкал где-то еще.

Лёша, которого перевели на обвалку после увольнения Андрюши, х/б перчатки не одевает. Пару раз порезавшись, он попросил кольчужную перчатку (из мелкой стальной проволоки), и как-то приспособился к ней. А я обваливаю мясо обычно без перчаток, потому что нитриловые мгновенно рвутся, а другие применять нельзя.

Жир с мяса надо срезать. Чем жирнее корова, тем дольше идет обвалка. Но и нежирных коров обваливать нельзя, мясо должно соответствовать ГОСТу.

Звонят клиенты, делают заказы, руки в жире, сенсорный экран глючит, вытираю руки, перезваниваю, записываю, краем глаза слежу за Лёшей, чтобы незаметно не швырнул мясо в ведро с жиром.

Готовые отрубы складываем в пакеты из пищевого полиэтилена, взвешиваем, укладываем в картонные коробки и уносим в заморозку.

Обвальщик Андрюша на майские не вышел на работу.

Он охотник. Охота, рыбалка и бутылка не дали Андрюше выйти 3-го числа.

О потере никто не пожалел. Работник он был нудный и ленивый.

«Я обвальщик, а не жиловщик!» — Андрюша, тебе на обвалке два мастера помогают бесплатно, молчи уж. Бойцы и те обижались, им платят 300 руб с одной головы забитого скота, в месяц по 12 тыс рублей на брата, а у обвальщика оклад 15 тыс минимум.

Второй Андрюша, грузчик, парень простой и по-своему честный, в прошлом работник ИВС. Все наше подразделение — сыщики и воры. Надеюсь, бывшие.

Пьяный Андрюша-грузчик бывает дурным, как лось во время гона. Первая чеченская не прошла даром? Трезвый — золото человек.

Уговорили, закодировался.

А в обвальщики перевели Лешу, второго бойца.

Грузчик Андрюша и обвальщик тоже Андрюша. Оба пьют, как кони.

Обвальщик Андрюша, выйдя с больничного, не нашел свои сапоги. То есть, нашел, на ногах грузчика Андрюши. Вдвоем приходят в кабинет — Евгения Сергеевна, кому из нас выдавали сапоги с мехом?

Парни, я неделю всего работаю, откуда мне знать про ваши сапоги? Разбирайтесь сами.

Ветврач Ксения смеется — детский сад, младшая группа, Мариванна, я сапожки потерял. Пойдем, Андрюшенька, поищем, у кого на ногах твои сапожки? Смотри внимательней.

Свои сапожки обвальщик Андрюшенька назавтра нашел под стулом в раздевалке.

Ушла с фермы, пару недель отдыхала, затем пришла на работу в другое подразделение холдинга.

Убойный цех.

Здесь коров перерабатывают на мясо.

Работа жесткая и грязная, и ее много. Пятидневка, но эта пятидневка выжимает меня полностью, по вечерам сил остается на поужинать и посмотреть сериальчик.

Самая главная — Дмитриевна. Над ней начальник цеха, но от него зависит мало, почти ничего. Дмитриевна меня знает давно, я постоянно покупаю мясо для собак. А теперь пришла на работу. В первый рабочий день она говорит — посадят же. Я приваливаюсь головой к дверному косяку, выдавливаю из себя улыбку. Повторяю вслух — Посадят. Не боюсь. Понимаю мало и ничего не боюсь.

Цех очень старый. Мясокомбинат открыт был в 1939 году. Здание кирпичное, по некоторым сохранившимся элементам похожее на церковь.

Скот бьет Саша.

Саша почти всегда под градусом. Заставляю его выгружать телят из машины, телята больные, лежачие и могут сдохнуть в кузове. Саша долго ломается — сейчас покурю, чаю попью, переоденусь… Потом все-таки выходит, открывает железную дверь скотовоза, тянется к телятам — Мали-мали-мали, уси-уси-пуси. Хочу его ударить, но сдерживаюсь.

Раньше цех назывался мясожировым, затем стал мясотранспортным.

Февраль прошел спокойно. Рулила Дмитриевна, помогала Владимировна, а я постепенно вникала в работу.

Война — один из детских страхов. Она казалась неминуемой. Устюг — город маленький и незначительный, дома отапливаются дровами, а некоторые каменным углем, заасфальтированных улиц две. Нас хотели завоевать и Европа, и Америка, и инопланетяне (так мне тогда мнилось). А мать боялась, что мы нападем первыми, в ее детстве Хрущёв был еще ого-го.

— Мама, почему мы живем в СССР?
(пауза длиной в минуту)
— Ну, доча, наверно потому, что это самая лучшая страна в мире. Остальные нам завидуют. Очень повезло, что мы здесь родились. В Америке мы бы голодали.
Читать дальше…